В какой-то момент я понял, что если правильно путешествовать (а для меня правильно – это непременно с повторами одних и те же мест и впитыванием всей информации, до которой легко добраться), то каждое место, куда я приезжаю, обретает помимо своих трёх нормальных измерений – четвёртое. Это моя картинка места во времени – с ассоциациями, аллюзиями, иллюзиями и историей. Вот стоит дом, и я вижу его в четырёх измерениях. Какой он был в 1900 году, каким и в каком настроении я застал его в 2015-м, что, как я читал, тут произошло в 1835-м и так далее. Чтобы начать видеть это четвёртое измерение, не нужно ничего кроме внимания, желания его видеть.

В хороших местах, куда хочется вернуться, это четвёртое измерение достаточно толстое, чтобы быть заметным. Вот, к примеру, город Выру – он для меня вполне четырёхмерный. За деревянными трущобами на улице Кройцвальди скрывается в глубину четвёртого измерения история моих поисков и посещений этой улицы, я нашёл её по одной фотографии, в которую случайно кликнул где-то в Сети, и с тех пор в каждую эстонскую поездку я пытаюсь добраться до Выру и погулять хоть полчасика по Кройцвальди. А Таллин – он уже пятимерный. Потому что не одному мне интересно искать там закоулки. Каждый, кому не безразлично, пытается строит в своей голове четвёртое измерение Таллина. Вот друзья вернулись только что из Таллина, и можно с ними обсудить, к примеру, стрельбище лучников на выходе из Верхнего Города. У нас у всех, кто любит Таллин, растёт это четвёртое таллинское измерение, образуя вместе пятимерный Таллин. Выру, формально, тоже пятимерен, но его пятое измерение тоненькое, никому он, кроме меня, не нужен, и мало кто был на улице Кройцвальди и проникся. Это, по большому счёту, моё личное четвёртное измерение, толщина пятого – это толщина моей башки.

А есть ещё более значимые места, где растёт пятое измерение. Потому что не только сами люди были там и вырастили каждый по четвёртому, а вместе – пятое измерение, но потому что в истории места, которая им стала интересна, было ещё множество людей, которые уже растили свои пятые измерения в прошлом, и оставили следы этого в своих текстах. Например, центр Парижа. Не только я сейчас могу расспрашивать друзей про четырёхмерный Париж каждого из них и строить в голове пятимерный. Мы ещё все можем читать книги про пятимерный Париж в былые времена. Пятимерный Париж Гюго, пятимерный Париж Дюма, да хоть пятимерный Париж Диккенса, и мы все строим в голове свои картинки, как тот пятимерный Париж выглядит, и он становится от этого шестимерным.

Вот я пытался понять, прочувствовать, чем меня так привлекла Храмовая гора и почему мне так хотелось пойти именно в группе, организованной религиозными сионистами – и я понял, почему. Потому что это дало мне ключ к шестимерной Храмовой горе!